bdsmion

На мир опускался мокрый октябрьский вечер. Пасмурный, тревожный.. Погода настолько отличалась от себя дневной, что могло бы показаться, что дело происходит в двух разных точках планеты. Днем природа улыбалась, умытая легким утренним дождиком, оставшиеся еще зелеными листочки на деревьях, радовали своими изумрудными переливами на фоне почти полностью облитых багрянцем кленов, бывших многолетним украшением дворцового парка. В такую погоду хотелось бродить по усыпанным листьями аллеям, собирать ажурно вырезанные кленовые листочки, дарить всем эти букеты хорошего настроения! И настроение такая погода рождала особенное - праздной вальяжности, ощущения себя желанным гостем на званом пиру Королевы-Осени.
Хозяин замка и окрестных земель, потомок древнего и славного рода, любил побродить так, просто наслаждаясь последними в году теплыми днями, улыбаясь курлыкающему в небе журавлиному клину, дождевой капельке, словно драгоценность украсившей невесомую паутинку, пестрому ковру опавших листьев. Даже дворовые девки, привычно приседая в поклоне, почему-то стыдливо заливались густым румянцем, встречаясь взглядом с графом. Начинали глупо хихикать и тайком стрелять глазками, с неожиданной смелостью считая, что этот ласковый блеск глаз адресован именно им. Граф в такие моменты заливался довольным смехом, шлепал дурочку по упругой молодой попке и удалялся в свои покои заниматься делами.

К вечеру погода испортилась. Еще после обеда окрестные низины заволокло густой влажной дымкой, плотным туманом, языки которого медленно подбирались к старым замковым стенам. Подобрались, лизнули, оставив на тронутых вечностью посеревших камнях свой отпечаток - слезы влаги, бегущие по трещинкам кладки. Мрачные серые тучи цеплялись своим наполненным дождем чревом за шпили замковых башен и сами, казалось, были удивлены тем, что ни капли не теряли, когда искусно выкованные острия протыкали их насквозь. Громыхнуло, резкий порыв ветра закружил смерчем потяжелевшие от влаги листья, уснувшие в аллее, выдул из закоулков старого двора таявший на глазах туман, погнал его прочь, в лес. Тучи уплотнились, поднялись выше и уже ползли по небу высокими причудливыми замками. Над притихшей в страхе землей проплывала осенняя резиденция Фата-морганы; волшебница была дома и в весьма дурном настроении, о чем очень убедительно говорили участившиеся всполохи сверкавших меж туч молний и ворчание грома. Крестьяне из деревушек, лежавших у подножия замка, спешно загоняли беспокойно мычащую скотину в стойла, матерям не приходилось даже звать чумазых ребятишек домой, дети сами попрятались от надвигающейся бури. Отцы семейств осеняли себя крестным знамением, моля Создателя отвести гнев стихии от их домов.
Ветер в последний раз рванул древние штандарты, попытавшись сорвать их со шпилей, но не справившись, сдался, затих, умер, издав последнее слабое дыхание.. Небо раскололось пополам, разорванное ослепительным зигзагом. Грянуло.. Первые тяжелые капли упали на дорогу, уже и так мокрую после утреннего дождя, застучали в болотца луж, превращая размокшую нечеткую колею в совсем уж непролазное месиво. Секунда и вот уже безжалостные струи дождя стегают землю. Фата-Моргана еще сердилась, швырялась молниями, но бешеный гнев уже уступил место безутешному плачу. Ливень из слез волшебницы лился на старые, но все же гордо тянущие к небу свои вершины, горы, на почерневший лес, стучал по свинцовому зеркалу озера, наполнял силой мчащиеся по улицам деревенек мутные потоки. Бился в окна добротных домов, не в силах ворваться внутрь, сражался с густым дымом, валившим из труб, сражался и побеждал, прибивая его к конькам крыш, заставляя стелиться неясной пеленой по скатам черепичных кровель.
И лишь графскому замку, казалось, было все нипочем. Он гордо стоял на вершине почти неприступной горы, давно слившись с ней, став ее гармоничным продолжением. Даже сейчас, во тьме, он не казался мрачной громадиной, вспышки молний очерчивали изящные силуэты башен, чуть вычурную ажурность стены, окружавшей замок. В эту ночь он казался творением гениального архитектора, но не человека, а эльфа, который будто неведомым заклинанием лишил веса многотонные каменные блоки, создав у наблюдателя ощущение, что замок воздушен, что он просто парит над землей, а сейчас задержался в этом, потрясающем красотой, месте.
В замке царила тишина, многочисленная прислуга давно скрылась в своем крыле, лишь в кухне негромко позвякивала утварью толстая повариха. Что-то помешивая большим черпаком, она время от времени негромко ворчала на свою дочь-помощницу, которая отрешенно крутила вертел с жарящимися куропатками. Старик дворецкий, много лет служивший графской семье, кряхтя, уселся поближе к очагу, наслаждаясь теплом и аппетитным ароматом готовящейся дичи.
Озорник сквозняк распахнул двери кухни, рванулся к очагу, взметнул вверх пламя и умчался гулять по замку. Всколыхнул старые гобелены, просочился сквозь древние доспехи, что-то стронул в них с места, родив странный звук, который возможно и убедил бы случайного слушателя в том, что рассказы о привидениях вовсе не шутка. Фамильный призрак, обидевшись на то, что честь пошуметь в этот ненастный вечер досталась не ему, растаял, растворился на фоне стены, чтобы появиться как-нибудь в другой раз. Сквозняк поиграл с пламенем свечей, плачущих воском в изящных бронзовых канделябрах; разогнался в длинном полутемном коридоре, сдул невесомую пыль с портретов в золоченых рамах. Предки нынешнего хозяина замка, казалось, ожили от этого дуновения, их улыбки выглядели живыми в этом неясном полумраке, в свете трепещущего пламени свечей. Сквозняк-баловник, набравший силы в коридоре, рванулся было толкнуть массивную дубовую дверь, но сдался, не в силах отыскать ни одной лазейки, так плотно дверь прилегала к раме.
По другую сторону двери располагалась небольшая уютная комната.. Пламя, весело игравшее в камине, наполняло ее теплом и разгоняло мрак по углам, но не было единственным источником света. На стенах комнаты висели старинные канделябры с зажженными свечами, массивные бронзовые, покрытые благородной патиной, подсвечники стояли на низком столике и шикарном черном рояле. В кресле, стоящем у камина, сидел хозяин замка, по-домашнему одетый в теплый халат. Мягкие кожаные тапочки, небрежно брошенные один на другой, лежали у ножки кресла. Ноги графа утопали в длинном мехе шкуры невиданного в этих краях животного. На коленях лежала толстая книга в тисненом золотом переплете. После дневных трудов так приятно было находиться в интимной атмосфере домашнего тепла, греться у камина, чуть откинувшись в мягком кресле, чувствовать наползающую полудрёму, навеянную чтением лежащего сейчас на коленях романа и тихой музыкой, льющейся из рояля.
Чуть приоткрыв глаза, граф взглянул на девушку, сидящую за старинным инструментом. Пламя свечей играло отблесками червонного золота в ее длинных, чуть вьющихся волосах, освещало маленькую фигурку в прозрачном пеньюаре, смуглое личико с закрытыми глазами. Хозяин даже улыбнулся, глядя на смешно задравшийся кверху курносый носик, вслушался в мелодию, текущую из-под пальцев полуобнаженной пианистки. "Лунная соната" как нельзя лучше подходила и этому месту, и этому времени, и даже погоде за окном. В мелодию классика вплетались новые ноты и, право слово, Бетховен вряд ли возмутился бы, услышав такие бесцеремонные вариации своего произведения.
- Шатон, а Шатон?..
Мелодия тут же оборвалась, девушка у рояля повернулась на крутящемся табурете и оказалась лицом к графу.
- Да, мой Господин?
- Скажи, а как ты думаешь, что сказал бы старина Людвиг, услышав, как ты исполняешь его вещь?
Краска румянца залила щеки девушки, она опустила глаза, закусила нижнюю губку, не зная, что ответить своему хозяину.
- Я не знаю, мой Господин.. Простите, что позволила себе эту импровизацию, я не хотела оскорбить Ваш слух..
- Да ладно тебе, глупая. На мой взгляд, он остался бы доволен. Иди сюда.
Радостно пискнув и захлопав в ладошки, Шатон, так и не научившаяся до сих пор сдерживать свои эмоции, на цыпочках пробежав отделявшие ее от хозяина пару метров, присела на колени у его ног.
- Займись моими ногами, девочка, устал я сегодня. Это тебе награда за вечерний концерт.
- С удовольствием, Хозяин, - губки Шатон расплылись в довольной улыбке.
Проворные руки, только что порхавшие по клавишам, с тем же изяществом принялись разминать уставшие мышцы. Ласковые пальцы гладили, ласкали ноги Хозяина, разгоняя по венкам горячую кровь, прогоняя усталость. Время от времени легкий нажим усиливался в определенных точках, а хитрое выражение лица маленькой массажистки говорило о том, что делается это вовсе не случайно.
Граф зашевелился в кресле, устраиваясь, вытянул ноги, удобно устроив одну на бедре уже сидящей на попке Шатон, а вторую отдав во власть ее умелых рук. Девушка, видя, что ее манипуляции явно работают, кинула на своего Господина несмелый, но с затаенной лукавинкой взгляд, и прикоснулась к пальцам на ноге губами.
- Шатооон.. Ты что себе позволяешь? - глаза графа чуть приоткрылись, послали вниз строгий взгляд, но довольное выражение лица и ласково-укоризненный оттенок в голосе дали понять, что все идет так как надо.
- Простите, мой Повелитель.. Но мне так захотелось поцеловать Вас, я так соскучилась за день, - и ведь ни грамма раскаяния в голосе!
- Хм.. да? Ладно уж, продолжай, проказница, пусть будет тебе подарок так подарок, раз уж пообещал сегодня награду.
- Ох..Спасибо, Господин, Вы так великодушны! - и губки тотчас же прильнули к пальцам ног.
Проворный язычок проникал между пальцев, горячий ротик страстно посасывал каждый палец, не останавливаясь ни на секунду. Поцелуи Шатон сместились выше, миллиметр за миллиметром преодолевая расстояние от кончиков пальцев до лодыжки. Руки ее гладили голень Хозяина, то и дело поднимались к коленям, ласкали, ободренные безмолвием Господина. Не слыша запрещающих слов и ощущая желания графа уже даже не подсознательно, а просто видя результат своих трудов, Шатон покрывала поцелуями уже бедра своего Господина, стремясь к тому сокровищу, что гордо восстало и несомненно хотело уже своей порции ласки.
В этот момент за дверью послышались пришаркивающие шаги, и раздался осторожный стук. Услышав этот звук, огромный мастифф, до того неслышно дремавший у камина, открыл большие грустные глаза, поднялся, потянулся всем телом, шумно зевнул и, цокая когтями по полу, неторопливо подошел к двери.
- Черт, ну что там еще? - проворчал граф, запахивая полы халата.
- Да, Элтон, входи, - в голосе графа отчетливо читалось раздражение из-за нарушенного уединения и испарившегося неизвестно куда удовольствия.
- Простите, Ваше сиятельство, к Вам гостья.
- Да-а? И кто же эта отважная, что в такую погоду решилась из дома выбраться?
- Госпожа Элеонора, баронесса де Бове, изволили пожаловать.
- Ах, вот кому это дома не сидится! Мда.. Не удивлен..
В коридоре раздался бодрый цокот каблучков и через несколько секунд, не удостоив и взглядом обратившегося в соляной столб дворецкого, в комнату вошла девушка ослепительной красоты. Граф поднялся из кресла и с улыбкой направился к двери. Шатон, оставшись сидеть на коленях, скромно опустила взгляд, но незаметно с интересом разглядывала незнакомку. Распахнувшийся черный плащ открывал взгляду длинные стройные ноги, затянутые в облегающие кожаные штаны.. черные ботфорты на высоких каблуках делали девушку еще стройней и выше. Гостья откинула с головы капюшон, расстегнула застежку плаща, с которого стекали на пол мутные ручейки дождевой воды, бросила его на руки дворецкому и шагнула навстречу хозяину дома.
- Прошу простить меня за столь неожиданное вторжение, граф, но когда гроза прервала нашу большую охоту, возвращаться домой стало решительно невозможно, а Ваш замок оказался ближе из всех обитаемых мест в округе, о которых я знаю.
- Ну что Вы, баронесса, не стоит извиняться. Я рад приветствовать Вас под крышей моего дома, - и тут же оба расхохотались и, обнявшись, по-простецки чмокнули друг друга в щечки.
- Элли, чертовка, ты единственная особа из мне знакомых, которая могла бы отважиться выбраться под открытое небо в такую погоду! Тебе никогда на месте не сидится! И если ты сейчас скажешь, что заехала ко мне только потому, что маленький дождик намочил тебе лапки, то я смертельно обижусь и буду вынужден всю жизнь мстить за нанесенную моему самолюбию рану! Да, кстати, ты что, одна?
- Ну куда же я денусь от своры обожателей, граф? Бросила их в трактире, в трех милях отсюда, а сама вот решила к Вам в гости нагрянуть. Вся эта толпа сейчас уже, поди, упилась дешевым пойлом и задирает девкам подолы. Что с них взять? Мужчины..
- Но-но, Элли, не задевай мою мужскую гордость, я ведь.. - в голосе послышались зазвеневшие сталью нотки.
- Что Вы, что Вы, граф! Я просто неправильно выразилась, простите. Как раз мужчин я знаю очень немного, а Вы возглавляете этот список, Ваше сиятельство. Те же, о ком я только что говорила - просто стадо самцов, озабоченных только одним вопросом - куда бы излить свое семя. Вы к ним никоим образом не относитесь, граф, я Вас всей душой уважаю совершенно искренне!
Собравшиеся было на лбу хозяина замка морщинки тут же разгладились, когда отзвучала эта извинительная речь.
- Элли, ты становишься льстива до безобразия, стоит чуточку прищемить тебе хвостик, плутовка! Да, прости, я по-домашнему, но сейчас мы все исправим, я оденусь, и будем ужинать.
- Да, граф, я голодна страшно! Да и горячая ванна мне отнюдь не помешает! О, а это что такое? - взгляд баронессы, наконец, наткнулся на замершую фигурку Шатон.
Звеня шпорами, Элеонора подошла к девушке и стеком, которым только что, по-видимому, погоняла свою лошадь, приподняла подбородок девушки. Темно-серые глаза Шатон встретились со льдисто голубыми глазами баронессы. Шатон невольно скользнула взглядом по лицу и фигуре стоящей рядом аристократки. Гладко зачесанные, собранные на затылке в хвост, длинные волосы цвета белого золота, в теплом свете свечей отливавшие густым медовым оттенком, правильные черты лица, брови вразлет, чуть прищуренные в оценивающем взгляде голубые глаза, прямой аккуратный носик, капризно изогнутые губки. Баронесса была одета в мужской камзол, но это совсем не портило ее фигурку, а, наоборот, добавляло ей элегантности. Граф стоял у двери, облокотившись на стену и сложив руки на груди, и с улыбкой наблюдал за "знакомством".
- Глядите-ка, да ведь она меня тоже разглядывает! И взгляд не прячет, нахалка! - в голосе девушки не было возмущения, скорее сквозил легкий оттенок удивления.
- Давненько я не была у Вас в гостях, граф, у Вас такое приобретение, а я об этом не знаю, - Элеонора капризно надула губки.
- Да, давно мы не виделись. Эту.. нахалку, - граф чуть усмехнулся, - зовут Шатон, совершенно случайно досталась мне некоторое время тому назад. Удивительное создание, прирожденная рабыня, но помучался я знатно, пока из нее толк начал выходить.
- Ну, граф, не скромничайте! С Вашими способностями в деле дрессировки подобных цыпочек Вам нет равных! А где, кстати..- взгляд баронессы скользнул по комнате, но убедившись в том, что никого кроме них троих там нет, Элеонора удивленно приподняла бровь и взглянула на графа.
- Да, ты не ошиблась, Элли, она одна. Тем, что были до нее, была выписана вольная, и птички выпорхнули на свободу.
- Граф, я не узнаю Вас совершенно! Вам что, хватает ее одной?!
- Да, мне самому это странно, но, впрочем, у тебя еще будет возможность убедиться в ее способностях. А теперь, госпожа высокородная непоседа, все дружно отправляемся переодеваться к ужину, все остальное потом. Тебе нужна ее помощь? - и кивок в сторону сидевшей у кресла Шатон.
- Ммм.. пожалуй, да, нужна. Я, правда, без своей Элирены никуда не выезжаю, но еще одна пара рук мне сейчас не помешает. Рена, поди сюда, негодница!
На зов баронессы в комнату неслышно скользнула молодая девушка, тоже укутанная в темный плащ, под которым угадывалось довольно пышное платье.
- Не та ли эта малышка, с которой ты приезжала ко мне в прошлом году? - граф придержал за локоть присевшую перед ним в реверансе девицу. - Точно, она самая. Вот теперь Я не узнаю тебя, Элли, такое постоянство как минимум удивляет..
- Представьте себе, граф, я становлюсь мягкосердечной. Мало того, что она уговорила меня не продавать ее, так еще умудряется регулярно выпрашивать себе поблажки, вроде сегодняшней. Эта неженка вымолила себе разрешение сопровождать меня на охоте в карете, а не верхом, как обычно. А все из-за того, что ее мягкому месту вчера немножко досталось от меня.
- Чудовищно, баронесса! Вы сами на себя не похожи! - граф в притворном изумлении приподнял брови, но не в силах долго сдерживать истинное настроение, рассмеялся. - Забирай девочек, Элеонора и приводи себя в порядок, ужин через час в малой гостиной.
Баронесса довольно улыбнулась, развернулась на каблуках, потрепала по загривку сидевшего у входа пса, щелкнула пальцами, затянутыми кожей тонких перчаток, скомандовала: "За мной, сучки!" и, не оглядываясь, зацокала каблучками, удаляясь вглубь коридора. Служанка баронессы де Бове, Элирена, тут же выскочила вслед за госпожой. Граф подошел к Шатон, присел рядом с ней, приподнял голову своей влюбленной рабыни за подбородок и тихо сказал:
- Иди, котёнок, помоги госпоже. Надеюсь, мне не придется за тебя краснеть? Ты ведь хоть и .. ммм.. нахалка, - Хозяин нежно потрепал покрасневшую Шатон за щечку, - но все же девочка вежливая. Иди, будь умницей. Да, и еще.. - лукавый, с искрящимися смешинками, взгляд графа встретился с глазами рабыни, - не волнуйся, глупыш, пока я доволен твоим поведением.
- Спасибо, Хозяин, -смущенный шепот в ответ.
Шатон поднялась с коленок, склонившись, поцеловала протянутую руку и двинулась к выходу. На полпути остановившись, обернулась.
- Хозяин, а..
- Ты хочешь узнать, куда направилась баронесса? Она наверняка уже в красной спальне, Элеонора всегда там останавливается, когда ее заносит сюда в гости.
- Я поняла, Господин. Разрешите удалиться?
- Да, Шатон, иди, не задерживайся.
Граф подошел к двери, проводил свою рабыню долгим взглядом и обратил внимание на старого Элтона, все так же стоявшего безмолвным изваянием.
- Ну что, дружище, я, пожалуй, тоже пойду одеваться, будь любезен, распорядись там, в кухне насчет ужина.
Элтон поклоном седой головы ответил на приказ графа, наткнулся взглядом на мокрый черный плащ баронессы, который продолжал держать в руках, и сказал:
- Гхм.. Э-э-э..
- Отнеси его вниз, пусть немедля вычистят и высушат. И.. Элтон, не обращай внимания на выходки нашей гостьи, ты же знаешь ее, она просто молодая очаровательная, капризная девчонка. Пусть развлекается, вспомни себя в ее возрасте.
Дворецкий усмехнулся, качнул головой и сказал:
- Э-э-э.. Гхм..
- Ты сегодня удивительно многословен, старина, - граф похлопал Элтона по плечу и бодрой походкой, чуть насвистывая, двинулся в свои апартаменты, чтобы переодеться к ужину. Мастифф устало вздохнул и потрусил за хозяином.
В уснувшем-было замке поднялась непривычная в это время суета, заспанные слуги носились по коридорам, один за другим таская в красную спальню ведра с горячей водой и увесистые сундуки неожиданно прибывшей с визитом баронессы. Шатон остановилась на пороге спальни, в которой остановилась гостья, замерла на мгновение и тихонько постучала.
- Да! - раздался из комнаты полувопрос-полуразрешение.
Рабыня приоткрыла дверь и шагнула через порог.
- Ну ты и копуша, милочка, - с неожиданно ласковой укоризной заметила баронесса, когда Шатон вошла в комнату и закрыла за собой дверь.
- Простите, Госпожа, я немного задержалась.
- Да уж вижу. Проходи, не мнись на пороге, не в гости пришла.
Элеонора в легком шелковом халате, расшитом диковинными птицами, сидела у зеркала, пока ее Элирена, полностью обнаженная, хлопотала у большой медной ванны, из которой поднимался ароматный пар.
- Раздевайся.. ммм.. как тебя там?
- Шатон, Госпожа
- Да, Шатон.. хм.. котенок.. - ладно, пусть будет так.. Не стой столбом, посмотри вон на Рену, мне ты будешь прислуживать исключительно в таком же виде.
Чуть смутившись от такого напора гостьи, Шатон, все же помедлив, сняла с себя пеньюар, оставшись совершенно обнаженной, если не считать ослепительно белого кожаного ошейника с золотистой петелькой впереди.
- Эк тебя хозяин принарядил. Подойди поближе, Шатон, я хочу рассмотреть тебя.
Рабыня, словно озябнув, передернула плечами и несмело подошла к баронессе.
- Подними волосы.. так.. хороша, сучка.. не девочка, конечно, но хороша, - руки Элеоноры пробежались по телу Шатон, ощупывая, задержались на груди, чуть сжали ее, пальцы баронессы уделили внимание соскам, которые тут же проснулись и приподнялись спелыми ягодками.
- Хм.. хорошо.. повернись-ка..
Шатон, на которую нахлынуло неожиданное возбуждение, повернулась к баронессе спиной, продолжая держать руки за головой. Она скорее почувствовала, чем услышала, что Элеонора встала со стула. Горячие тонкие пальцы прошлись по спине, повторив линию позвоночника, одна рука опустилась к ягодицам, вторая вернулась к груди.
- Какая у тебя гладкая кожа.. И ни одной отметинки от хлыста на теле.. Неужели ты так хорошо ведешь себя, что хозяин не наказывает тебя, а, Шатон? - горячее дыхание Элеоноры приятно щекотало шейку, а руки баронессы продолжали исследовать тело рабыни. Смущенная таким бесцеремонным осмотром и своим непонятно откуда взявшимся возбуждением, Шатон молчала, не зная, что сказать.
- Я не слышу ответа на свой вопрос, сука! - рука баронессы оставила грудь рабыни, но лишь для того, чтобы жесткой хваткой вцепиться в волосы на затылке.
- Простите, Госпожа, но Хозяин не бьет меня, если я бываю виновата.
- Да?.. Странно.. А, впрочем, мы это сегодня исправим.. Раздвинь ноги..
Шатон подчинилась. Рука баронессы немедленно очутилась между ног рабыни.
- Ба! Да там совсем мокро, шлюха ты эдакая! - Элеонора подняла к глазам Шатон свою ручку, три пальца на которой просто блестели от смазки. - Грязная потаскушка! Немедленно верни чистоту моим пальчикам!
- Слушаюсь, Госпожа, - голос Шатон дрожал, а из глаз вот-вот готовы были сорваться слезы стыда и унижения.
Элеонора один за другим погружала свои тонкие пальчики в рот рабыни. Шатон зажмурила глаза, но перед этим натолкнулась на горящий огнем ревности взгляд Элирены.
- Вот так, начисто вылизывай сок своей похоти! - баронесса чуть оттянула назад голову Шатон и шептала ей эти слова прямо в ушко, - чуть позже я накажу тебя за твою распутность и столь плохо скрываемую похотливость.
При этих словах, прозвучавших в полной тишине, Рена, замершая у ванны, не сводившая со своей госпожи глаз, выронила из рук бутылочку с ароматическим маслом. Баронесса взглянула на свою рабыню и звонко расхохоталась.
- Занимайся делом, Рена, и прекрати испепелять Шатон взглядом, все равно ничего не выйдет, она никуда не испарится.
Элирена тут же опустила глаза к полу, подняв хрустальный пузырек, открутила крышку и выпустила несколько маслянистых капель в исходившую паром воду.
- Ваша ванна готова, моя Госпожа, - в голосе рабыни читались нескрываемые страсть и обожание.
Баронесса де Бове спустила со своих плеч легкий халат, он упал аккуратной шелковой горкой у ее ног.
- А это еще что такое?! - взгляд девушки остановился на ногах Шатон, - ты что, крестьянская девка, что ходишь босая?!
- Госпожа Элеонора, пожалуйста, не гневайтесь. Простите, но я пришла сюда обутая, - и взглядом показала на маленькие белые, даже на взгляд мягкие и удобные туфельки без каблуков, похожие на балетки танцовщицы.
- Это не обувь, дура, это стоптанные домашние тапки! Мне ты в ЭТОМ прислуживать не будешь! Рена!
Рабыня баронессы с нескрываемым удовольствием двумя пальцами брезгливо подхватила любимые домашние туфельки Шатон и швырнула их в пламя камина.
- Сейчас же принеси ей нормальную обувь, Рена, выбери там что-нибудь у себя, размер ноги у вас, по-моему, одинаковый. А ты, скромница, помоги мне забраться в ванну, мы и так слишком много времени потеряли, не будем заставлять себя ждать. Твой хозяин, насколько я помню, очень не любит, когда опаздывают к назначенному сроку.
Элеонора оперлась на руку Шатон и, сделав шаг, погрузилась в пахнущую свежесорванными розовыми лепестками воду.
- Ох, хорошо-то как! Век бы так могла расслабляться!
Вернувшаяся из гардеробной Элирена держала в руках белые босоножки.
- Отличный выбор, девочка! Обувайся, Шатон.
Рабыня поспешила выполнить приказ баронессы, а Элирена заняла место у изголовья ванны, рядом со своей госпожой и стала нежно массировать той голову, распустив тугой хвост из волос.
Шатон, присев на корточки, разобрала, наконец, путаницу из ремешков доставшихся ей босоножек и стала обуваться. Всунула ножку в тесное пространство густо переплетенных у мыска ремешков, потянула за тонкие кожаные веревочки, оплела ими ногу до середины голени и проделала то же самое с другой ногой. Разогнувшись, чуть покачнулась на непривычно высоких каблуках. Небольшая платформа и шестидюймовые шпильки значительно добавили Шатон роста и, как ни странно, стройности. Мускулистые ножки зрительно удлинились, подтянутая попка шаловливо оттопырилась, талия стала значительно заметней, спина, и без того всегда прямая, тоже как будто подтянулась и даже появилась в осанке некоторая горделивость, ранее не свойственная рабыне.
- А ну-ка, покажись. Хм.. Ну вот, совсем другое дело, а то, ишь, пришлепала она босиком, крестьянка, ты бы еще лапти напялила. Так, а сейчас, девочки, быстренько вымойте меня, и будем одеваться.
Руки двух рабынь умело заскользили по стройному телу баронессы. Через несколько минут, чистую и отдохнувшую Элеонору окатили теплой водой и укутали в огромное пушистое полотенце.
- Мда.. Особого выбора в одежде, конечно, нет, но что делать, вот она, вся прелесть спонтанных решений. Элирена, неси сюда мое черное бархатное платье.
- Хозяйка, Вы будете в нем великолепны! - с этим льстивым шепотком Рена зацокала каблучками черных босоножек в сторону гардеробной.
- А ты, Шатон, надень пока на меня чулки, - круглая картонка с веселой расцветкой шлепнулась в руки рабыни.
- Слушаюсь, Госпожа.
Сняв с картонки крышку, Шатон достала невесомые, словно паутинка, черные чулки, отделанные по верху ажурным кружевом, такого же узора пояс для чулок и черные трусики, состоявшие из маленького треугольника кружева спереди и двух полосочек тесьмы. Элеонора вытянула длинные стройные ножки, чуть приподняла одну. Шатон уже приготовилась надеть чулочек на баронессу, как та неожиданно вернула ножку на пол.
- Скажи мне, маленький похотливый котенок, ты хочешь поцеловать мои ножки? Только отвечай честно, Шатон!
- Д-да, Госпожа, - с легкой заминкой, потупившись, прошептала рабыня графа.
- Приятно.. Но пока ты лишена этой милости, ты еще ничем ее не заслужила. Одевай меня.
Шатон постаралась скрыть вздох разочарования и стала одевать баронессу. Вслед за чулками пришел черед пояса для них, а потом и трусиков. Элеонора встала, шагнула в трусики, которые держала Шатон, и пока та разглаживала резиночки на бедрах баронессы, внимательно следила за выражением лица рабыни.
- Мне кажется, что ты бы с большим энтузиазмом стала снимать их с меня, не так ли, сучка?- Элеонора придвинулась к Шатон так, что лобок почти касался лица стоявшей на коленях рабыни, - признайся себе, что ты хотела бы узнать какова я на вкус.. Не слышу, Шатон?..
- Да, Госпожа, Вы правы, я хотела бы узнать это, - прошептала рабыня.
- Ну вот, я была уверена, что все твои мысли только об удовольствиях, больше ты ни о чем думать не способна, по-моему.
В этот момент в спальне появилась Элирена. В ее руках было черное бархатное платье, все расшитое золотыми нитями, вырез декольте и подол его были украшены драгоценными камнями. На полу у кровати стояли туфельки с высокими каблуками, тоже черные, с золотыми пряжками. Рена метнула ненавидящий взгляд в сторону Шатон, стоявшей на коленях между ног баронессы, но постаралась сделать это так, чтобы ее хозяйка ничего не заметила. Шатон, впрочем, тоже не обратила на это внимания. Девушки одели Элеонору, Шатон красиво убрала волосы госпожи, в то время, как Рена, лаская ножки баронессы, обувала ее. Когда девушки закончили, госпожа подошла к зеркалу, взглянула. На нее смотрела молодая, ослепительно красивая девушка. Белоснежная кожа оттенялась густой чернотой дорогого бархата, туго затянутый корсет еще больше сузил талию и приподнял и без того безупречной формы грудь. Глаза баронессы сверкали холодным огнем, а губки пламенели так призывно, что взгляд невозможно было отвести. В ледяном взгляде Элеоноры читалась полная удовлетворенность своим видом.
- Рена, будь любезна, надень черный корсет, тот, отделанный жемчугом. Я хочу, чтобы ты выглядела достойно, - с этими словами Элеонора ласково потрепала свою рабыню по щеке, - пойди оденься.
- Спасибо, моя Госпожа, Вы так заботитесь обо мне, - счастливый блеск черных глаз Элирены без труда мог соперничать с ярким сиянием свечей.
Она присела перед хозяйкой в поклоне, а потом, поднявшись, развернулась на каблуках и быстро двинулась в гардеробную. Шатон проводила ее взглядом, впервые по-настоящему внимательно разглядев хрупкую фигурку Рены. Высоко подобранные белокурые волосы открывали взгляду изящную шейку, на которой красовался черный ошейник, стройная фигура, тонкая талия, крепенькие, упругие на вид ягодицы. Только сейчас Шатон поняла, почему походка Элирены казалась ей немного неуверенной, а любое приседание вызывало на лице той тщательно скрываемое поморщивание. Попка Рены была покрыта тонкими багровыми полосами, четко выделяющимися на белоснежной коже. Следы от хлыста начинались на уровне лопаток и там были тонкими, едва заметными; ближе к талии они, словно подкрашенные, приобретали более насыщенный оттенок. Попке, по-видимому, досталось больше всего, потому что там следы порки были заметнее, вся поверхность ягодиц была исчеркана тонкими, местами пересекающимися, автографами хозяйского хлыста. Шатон поежилась, прислушалась внутренне к себе и с удивлением почувствовала, как запульсировала кровь в промежности, появилась сладкая тянущая тяжесть внизу живота, а руки дрогнули, замерли, уже начав защищающее попку движение. "Да что же со мной такое сегодня, а?" - подумала девушка, даже самой себе стесняясь признаться, что ей нравится то, что она увидела.
- Шатон, очнись! - раздался голос баронессы. Отражавшееся в зеркале надменное лицо выражало нескрываемое удовольствие от вида застигнутой врасплох рабыни. - Я вижу - тебе понравилось, как я украсила попку моей девочки?
- Да.. Нет.. Я не знаю, Госпожа, простите, - пролепетала Шатон, краснея.
- Что ж, сегодня я дам тебе возможность примерить на себя такую же красоту, - и Элеонора залилась довольным смехом.
Из гардеробной вышла Элирена. Преображение было разительно. После полной закрытости при встрече и абсолютной обнаженности в течение последнего часа, воспринимать ее в новом виде было непривычно. Красивый черный атласный корсет стягивал талию, грудь была закрыта, только соски оставались обнаженными. От корсета вниз тянулись ажурные резиночки, удерживающие чулки такого же угольного оттенка. Трусики в размерах намного уступали такой же детали одежды баронессы. Довершали наряд все те же черные босоножки на высоких каблуках.
- Я довольна, Рена, подойди сюда, - голос Элеоноры прожурчал серебряным колокольчиком.
Через секунду рабыня уже была у ног своей хозяйки, терлась щекой об ее руку, покрывала ладонь быстрыми поцелуями.
- А во что же мы тебя оденем, Шатон? - брови задумавшейся баронессы сошлись на переносице, - есть идеи, девочка?
Шатон смущенно улыбнулась и сказала:
- Если мне позволено высказать свое мнение, то я бы хотела прислуживать за ужином, одевшись так, как нравится моему Хозяину и, надеюсь, понравится и Вам, Госпожа. Мне для этого понадобится совсем немного времени
- Ну, тогда брысь одеваться и смотри не задерживайся!
- Слушаюсь, Госпожа, - Шатон присела в поклоне, подобрала с пола свой пеньюар, накинула его торопливо и, борясь с желанием действительно вприпрыжку выскочить из спальни, быстро пошла к двери. На пороге комнаты она нос к носу столкнулась с Элтоном. Дворецкий ласково улыбнулся рабыне графа, пропустил ее мимо себя и с поклоном обратился к баронессе:
- Ужин подан в малую гостиную, Ваша милость, позвольте я провожу Вас.
- Элтон, старый ты дуралей, неужели думаешь, что память у меня настолько короткая, и я не помню, где находится малая гостиная? - Элеонора в притворном изумлении распахнула глаза.
- Простите, Ваша милость, но протокол..
- К черту протоколы, - оборвала его баронесса, - сегодня у меня нет никакого желания изображать из себя чопорную особу.
Элеонора, несмотря на заявление, которое только что сделала, прошествовала,
а не прошла мимо дворецкого, направляясь в небольшой зал, в котором граф любил ужинать, когда компания гостей не была многочисленной. Элтон, вздохнув, все же зашаркал следом за гостьей и ее служанкой.
В какой-то момент он свернул в один из боковых коридоров, а через несколько минут, непостижимым образом опередив девушек, встречал их у двустворчатой двери, ведущей в гостиную.
- Ее милость баронесса де Бове, - неожиданно громким и официальным голосом провозгласил дворецкий, но в глазах его вспыхивали веселые искорки.
- Ну нисколько не изменился, старый плут, - усмехнувшись сказала Элеонора и вошла в зал.
Гостиная, несмотря на свое скромное название, поражала своими размерами. В центре ее располагался большой темный стол, освещенный свечами, стоявшими в причудливых серебряных подсвечниках. Сразу за столом, в большом камине пылал яркий огонь, отбрасывающий отсветы на окружающие предметы, но бессильный разогнать таинственный полумрак, окутывающий остальное пространство комнаты. Потолка не было видно, он терялся в черном провале темноты, стены смутно угадывались под всполохами пламени из камина, пол, застланный ковром багрового цвета, исчезал в плотной тени в нескольких метрах от стола.
- Надеюсь, я не опоздала, Ваше сиятельство, - баронесса подошла к столу и улыбнулась графу, который сидел на стуле с высокой спинкой и медленно потягивал из бокала вино.
- Присоединяйтесь, баронесса, прошу Вас, обрадуем организм творением местных виноделов, которые создали это чудо еще во времена моего деда.
Элеонора с удовольствием разглядывала графа, который, переодевшись, моментально утратил домашний вид и выглядел сейчас донельзя импозантно. Белоснежный цвет одежды, отвечавшей последним требованиям парижской моды, выгодно оттенял загорелую кожу хозяина замка и подчеркивал его мускулистую фигуру.
Баронесса присела за стол, подождала, пока Рена наполнит ее бокал вином необычного бардово-сапфирового цвета, взялась пальчиками за тонкую ножку фужера и вдохнула пряный аромат.
- Пить сок божественной лозы - то же самое, что познавать тайны мироздания. Абсолютно трезвый человек видит мир, как плоский серый задник бытия. Тревоги, желания, краски и запахи окружающего мира проходят мимо его спящего сознания и с громким треском отскакивают от его погруженного в меркантильные расчеты разума. Только вино способно усыпить сухой разум и разбудить творческое восприятие мира. Только вино способно подарить человеку всепоглощающее ощущение полноты окружающего мира, его ароматы и палитру, его страсти и чудеса, - граф, казалось, говорил сам с собой, делая маленькие глотки и время от времени поглядывая сквозь хрусталь бокала на пляшущее в камине пламя.
- Ага, особенно если он допьется до того, что упадет рожей в этот самый окружающий мир, - с притворной ворчливостью добавила баронесса, разглядывая свой, наполовину опустевший фужер.
- Не перебивай старших, Элли, - приказал граф нарочито строгим голосом.
Элеонора усмехнулась, подняла бокал, кивнула графу и сделала очередной маленький глоток.
- Ну что ж, перефразируя древних, скажу - есть время пить и есть время есть и не надо смешивать времена, - граф поставил свой фужер на стол и, оглянувшись на дверь, поинтересовался, - а где же моя Шатон пропала?
- Не беспокойтесь, Ваше сиятельство, десять минут назад я отправила ее переодеться к ужину.
В этот момент дверь тихонько отворилась, раздался торопливый стук каблучков. Сидевшие за столом граф с Элеонорой повернулись ко входу. Баронесса, увидев спешащую к хозяину Шатон, громко заливисто рассмеялась.
- Мы сегодня словно шахматные фигуры. Не желаете ли коротенькую партию, граф? Черный ферзь, белый король, пара пешек, по-моему, этого вполне достаточно для игры.
Поводом для этой вспышки веселья послужил цвет одежды, которую выбрала рабыня, словно подсмотрев или почувствовав, во что оденется к ужину граф. Шатон выбрала такого же снежно-белого цвета корсет, трусики и чулки. Шею украшал все тот же белый ошейник, а на ногах были босоножки, которые Шатон получила, когда прислуживала баронессе. Кроме одежды на девушке появилось еще кое-что, на ее сосках, переливаясь и отбрасывая короткие острые лучики света, сверкали украшения-зажимчики. При каждом шаге Шатон небольшие висюльки, сплошь усыпанные искусно ограненными камешками, испускали новые лучики света, покачивались из стороны в сторону, привлекая этим взгляд.
- Вы посмотрите, как она вырядилась, Ваше сиятельство! Ваша пешка, по-моему, намеревается стать сегодня ферзем. Посмотрим-посмотрим. . По традиции начинают "белые". Ваш ход, граф! - и баронесса, промокнув салфеткой свои коралловые губки, чуть приоткинулась на стуле.
- Ты опоздала, Шатон, - с этими словами граф всем телом повернулся на стуле и пристально посмотрел на рабыню.
- Простите меня, Хозяин, я.. - Шатон запнулась, сообразив, что глупо было бы объяснять очевидные вещи, оправдываться тем, что баронесса отпустила ее переодеваться слишком поздно, уже когда сама отправилась на ужин.
Она подняла взгляд на хозяина, и, несмотря на его строгое выражение лица, разглядела в любимых глазах сверкавшие там смешинки.
- ЧтО "ты"? Молчишь? Правильно делаешь, рабыня. Поскольку ты не торопилась, чтобы прислужить мне, то сегодня и не будешь делать этого. Подойди и сядь на свое место. Нас с баронессой будет обслуживать Элирена.
Шатон, закусив губку, опустилась на колени у ног графа.
- Неожиданный ход, господин гроссмейстер. Мне с Вами не сравниться. Рена, не стой столбом, налей нам вина.
Некоторое время за столом царила тишина, граф и баронесса отдавали должное великолепным блюдам, поданным к ужину. Служанка баронессы обслуживала господ, в нужный момент подливая в фужеры вино и убирая опустевшие тарелки на маленький столик, поставленный для этой цели недалеко от главного предмета мебели в гостиной. Шатон молча, опустив голову, всё так же сидела рядом со стулом своего хозяина.
- Ваша повариха определенно заслуживает наивысших похвал, граф. Мне вообще кажется, что у Вас вся прислуга идеально вышколена, все исполняют свои обязанности наилучшим образом, - Элеонора, насытившись, откинулась на спинку стула.
- Спасибо, Элли, мне очень приятно слышать твои слова, - граф улыбнулся гостье и, не глядя опустив руку, нежно погладил по щеке самую влюбленную из представительниц своей челяди.
Этот жест не укрылся от внимания баронессы.
- Граф, Вы только посмотрите на нее! По-моему, Ваш котёнок урчать от удовольствия готов, - Элеонора с удовольствием разглядывала действительно засветившуюся от радости рабыню, - я уже готова поверить в те легенды, которые шепотом пересказывают друг другу на ушко дамы в парижских салонах. Вы знаете, Ваше сиятельство, что Вас называют Повелителем удовольствия?
- Неужели?.. Хм.. Не знал, не знал. Расскажи-ка мне об этом поподробней.
- Говорят, что Вы чудесно управляете удовольствием партнерши и девушка, на которую Вы обращаете свой интерес, может кончать по одному Вашему слову. Это правда? Если да, то поделитесь скорее своим секретом, я тоже так хочу уметь!
Граф рассмеялся и, поднявшись со стула, жестом предложил баронессе пересесть на широкий мягкий диван, стоявший у камина.
- Подожди немного, девочка. Шатон, Рена, уберите со стола и унесите всё на кухню.
Обе девушки тут же занялись выполнением приказа, и вскоре граф с Элеонорой остались в гостиной одни.
- Все немножко не так, Элли. Да и секрета никакого тут нет, просто много времени, терпения и опыта, вот и всё.
- Граф, не будьте букой, расскажите мне, как вы этого добиваетесь, - Элеонора придвинулась к мужчине поближе, взяла его руку в свои ладошки и притворно жалобно добавила, - пожааалуйста!
- Ну раз ты этого так хочешь - слушай. Но предупреждаю, это будет похоже на лекцию.
- Не томите, граф, эту лекцию я выслушаю с удовольствием!
- По большому счету, весь процесс можно условно разделить на два этапа. Первая стадия - задержка оргазма. Вообще, для успеха, который, несмотря на услышанные тобой истории, не всегда наступает, нужно очень хорошо знать свою партнершу. Знать признаки, которые выдают приближение высшего удовольствия - изменение дыхания, покраснение кожи, меняющееся выражение лица, наконец, звуки, которые девушка издает, будучи на грани оргазма. Эти признаки всегда индивидуальны, и пока ты совершенно точно не будешь знать, как кончает именно эта партнерша, нельзя рассчитывать на успешный контроль над ее ощущениями. После нескольких интимных встреч можно научиться определять и "ловить" признаки приближающегося оргазма. Если ты видишь, что он уже очень близко, остановись, напомни КТО среди вас главный. Ведь ты согласна с тем, что равноправия в постели не бывает?
- Конечно, граф, мне ли этого не знать! И мне ужасно нравится, когда меня умоляют об удовольствии! Рена, потаскушка, делает это постоянно.
- Это же хорошо! На ее примере гораздо проще будет объяснить тебе весь процесс воспитания.
- Продолжайте же, граф, не томите!
- Когда в следующий раз твоя Рена начнет умолять тебя об удовольствии, самым строгим голосом скажи ей: " Твой оргазм принадлежит мне, ты не кончишь без моего разрешения!" и наслаждайся ее мольбами. Первое время каждую такую мольбу следует немедленно вознаграждать разрешением. Это очень важный момент, Элли. Всякий раз, когда девочке удастся вовремя спросить разрешения, хвали ее, пусть знает, что ты довольна. Говори это, пока она кончает. Позже постепенно всё больше и больше задерживай разрешение кончить, после того, как услышишь первые мольбы об этом. Главное не перестараться с самого начала, не требовать слишком многого и не ждать результата слишком быстро. Поначалу достаточно нескольких секунд задержки, а со временем потихоньку повышай требования. Доводи почти до пика и останавливайся, поддерживая возбуждение острым, но не критически необходимым. Для разрешения кончить всегда используй одно и то же слово или фразу. Это очень важно!
- А что если она не удержится и кончит без моего разрешения, несмотря на все мои запреты? Ведь возможно же такое?
- Конечно, поначалу без этого не обойтись. Попробуй немного схитрить: если ты видишь, что твоя девчонка не успела спросить разрешения, сама прикажи кончить, потому что делать еще что-то уже слишком поздно. А так, по крайней мере, подержится необходимая связь между твоим приказом и ее удовольствием. На этом первый этап заканчивается.
- Пока все не так сложно, как я предполагала. Мне кажется, что главные трудности впереди.
- Да, ты права. Цель второго этапа воспитания - удовольствие по приказу. Эту цель многие преследуют, но очень немногие добиваются. Честно сказать, Элли, и меня порой постигали неудачи именно на этой стадии.
- Не скромничайте, граф, ни одной дамы, недовольной Вашими уроками, я еще не встречала!
- Ты мне льстишь, девочка. Так, на чем я остановился?.. Да, второй этап. Когда твоя малышка усвоит требуемое поведение, можно и даже нужно снизить частоту поощрения. Пусть прочувствует как дорого твое разрешение! Как только ты убедишься в том, что это усвоено, тут же награди девочку, позволь ей кончать много и долго, но только с твоего позволения! Постепенно увеличивай время между ее мольбами об удовольствии и разрешением. Можешь и запретить ей кончать, пусть захочет как следует. А теперь самое трудное, Элеонора. Твоя рабыня кончает, когда ты хоть как-то прикасаешься к ее телу, не так ли?
- Да, вы правы, так обычно и происходит. Иногда, когда я играю с ее дырочками, иногда во время порки.
- Вот об этом я и говорю. Помнишь, я заострял твое внимание на одной и той же фразе, которую следует говорить ей во время оргазма? Девчонка должна знать, что именно с произнесением этого слова она отправится в райские кущи удовольствия. Если всё сложится удачно и у тебя достанет терпения, чтобы вышколить рабыню, заставить ее мозг и тело привыкнуть к связке - приказ-оргазм, причем не важно, прикасаешься ты к ее телу или нет - вот тогда ты и насладишься чудным зрелищем - малышка будет кончать в любом месте, в любое время, как только услышит это волшебное слово.
- Мда.. Как все просто звучит, но чувствую, что на практике всё гораздо сложнее.
- Да, Элли, как я уже сказал - нужно много времени, терпения и практики. Много практики! Чем больше, тем лучше.
- А Вы можете продемонстрировать это, граф? Ваша Шатон уже достаточно выдрессирована для этого? - баронесса с любопытством взглянула на собеседника.
- А это мы сейчас проверим, наши девочки уже должны вернуться.
Словно в ответ на его слова, раздался осторожный стук в дверь.
- Рена, Шатон, входите, - громко сказала Элеонора и поудобней устроилась на диване в предвкушении пикантного спектакля.
Вошедшие рабыни удивительно гармонично смотрелись рядом. Белокожая блондинка в черном корсете, смуглая шатенка - в белом, обе стройные, подтянутые, симпатичные, влюбленные взгляды обеих тут же обратились на их хозяев.
- Идите сюда, к нам.
Пара секунд - и девушки уже сидели у ног графа и баронессы. Элеонора, взяв свою рабыню за ошейник, подтянула ее поближе к себе, позволила ей положить голову к себе на колени и щекотала свою послушную игрушку, с вызовом поглядывая на графа.
- Шатон, подними голову. Посмотри на меня, - голос графа, казалось, наполнился силой, в нем появилась ощутимые бархатистые нотки.
Рабыня, сидевшая у его ног немедленно исполнила приказ. Ее взгляд встретился со взглядом хозяина, несколько секунд ее глаза не отрываясь смотрели на любимое лицо, на чуть прикрытые глаза, на губы, на которых блуждала ласковая улыбка.
- Шатон, кончай! Кончай, моя девочка! Немедленно!
Баронесса даже чуть подалась вперед, чтобы не упустить ничего из разворачивающегося действа. Она прекрасно видела, что граф не прикасался к своей рабыне, он просто сидел рядом и смотрел, что с ней происходило. А посмотреть было на что! Шатон чуть вздрогнула, когда услышала приказ, по ее телу пробежала волна мурашек, руки, лежавшие на коленях судорожно сцепились. Она на секунду закрыла глаза, но только на секунду, а потом, не отрываясь, смотрела на своего господина. Ее тело заметно подрагивало, Шатон закусила нижнюю губку, из глаз девушки сорвались слезинки удовольствия. Рабыня кончала! Не притрагиваясь к себе, не двигаясь, не издавая ни звука, она кончала, потому что этого захотел ее хозяин!
- Вот так, моя шлюшка, умница! Еще! Смотри на меня и кончай еще! Делай это для меня! – граф, улыбаясь, смотрел на Шатон.
- Великолепно! Шах и мат! Партия за Вами, граф, такого я еще не видела! - баронесса в непритворном восхищении переводила взгляд со вздрагивающей от удовольствия рабыни на довольного хозяина дома, сидевшего рядом. Элеонора, оттолкнув Рену, встала с дивана и тут же опустилась рядом с Шатон, засунула руку в трусики к рабыне, чуть шевельнула там пальчиками, проникая самое сокровенное место. Та, не в силах больше сдерживаться, издала громкий протяжный стон, когда пальцы Элеоноры задели горячий бутончик плоти.
- Она действительно кончила! У девочки между ног настоящий водопад! Граф, я потрясена! - баронесса, казалось, еще больше восхитилась, получив материальные доказательства оргазма Шатон.
- Спасибо, Элли, - хозяин был явно доволен тем, что его рабыня не сорвала представление, - когда-нибудь и твоя Элирена сможет кончать так же, если ты воспользуешься моими советами.
Баронесса вытащила руку из трусиков Шатон, взглянула на свои блестевшие от смазки пальчики и, усмехнувшись, обратилась к рабыне графа:
- Малышка, ты сегодня только и делаешь, что пачкаешь мне пальчики! Как тебе не стыдно, шлюшка! - с этими словами Элеонора провела пальцами по губам Шатон и по одному стала погружать их в приоткрывшийся ротик, - Я ведь грозилась уже наказать тебя за это, помнишь?
- Да, госпожа, - вернувшаяся к действительности рабыня маково зарделась, вспомнив о том, в какое состояние ее привели эти угрозы, произнесенные баронессой в спальне.
- Я думаю, что никто не будет против, если мы завершим этот чудесный вечер пиром удовольствия, не так ли, граф? - Элеонора с задорной хитринкой взглянула на хозяина дома.
- Позволь-ка подумать.. - граф в притворном размышлении чуть нахмурился, помолчал немного и, не выдержав, рассмеялся, - нет, Элли, все, имеющие право голоса, говорят "за"!
- Чудесно, Ваше сиятельство! Давайте же скорее окунемся в море страсти! Клянусь, я после увиденного нахожусь в не меньшем возбуждении, чем Ваша девочка. Рена, помоги мне снять юбки!
Элирена тут же оказалась рядом с баронессой, поколдовала недолго над спрятанными в складках пояса крючками, и, отстегнув тяжелую бархатную юбку и пышные подъюбники, оставила свою госпожу в корсете, чулках и трусиках.
- Если позволите, граф, я все-таки выполню данное Шатон обещание. Я хочу выпороть ее как следует, у Вашей рабыни такая попка, что мои руки сами тянутся к кнуту. Вы ведь позволите мне немного поласкать ее так? - баронесса стояла рядом с графом, поигрывая неизвестно откуда взявшимся в ее руках хлыстом.
- Да, Элли, я думаю, что девочка заслужила сегодня твою ласку. Поиграй с ней, а я пока посмотрю и тоже проверю некоторые слухи, которые дошли до меня в парижских салонах.
- О, граф, обо мне еще говорят? Я рада, что столица помнит мои забавы! - Элеонора довольно улыбнулась и совершенно по-кошачьи облизнула губки.
- Скажите мне, Ваше сиятельство, а есть у Вас..
- Тут есть то, что тебе нужно, Элеонора, - перебил граф, - Шатон, добавь света у правой стены. Неужели у тебя настолько плохая память, Элли, что ты не помнишь обстановки этого зала? Ведь она не менялась уже полтора столетия.
- Простите, граф, стара стала и рассеяна, - Элеонора с едва заметным напряжением рассмеялась.
Шатон зажгла свечи, укрепленные в канделябрах, и стена с правой от камина стороны озарилась теплым светом, явив взорам две колонны с закрепленными в них металлическими кольцами. Рабыня графа знала о существовании такой детали интерьера, но ей ни разу не пришлось оказаться.. как бы вписанной в эту деталь. В колонны, отстоявшие друг от друга и от основной стены на три-четыре фута, были вмонтированы толстые металлические кольца, с них свисали тяжелые даже на вид цепи, оканчивающиеся наручниками, такие же кольца были и у самого пола, но длина отходивших от них цепей была значительно меньше. Сердце Шатон забилось в неровном ритме, стоило ей представить, насколько беспомощной станет та, кому предстоит испробовать на себе жесткость этих оков. Стоит ли говорить о том, что рабыня прекрасно знала, КОМУ сегодня суждено быть первой! Она, задумавшись, проводила пальчиком по ничуть не заржавевшим за долгие годы цепям, присела, чтобы поближе рассмотреть цепи, лежавшие на полу.
- Чем ты там так увлеклась, Шатон? - возвращая девушку к действительности, совсем рядом раздался голос баронессы.
- Простите, Госпожа, я немного задумалась, - Шатон, застигнутая врасплох, покраснела, чувствуя, что Элеонора прекрасно знает о каждой ее мысли.
- Думать тебе уже некогда, девочка, - баронесса сверху вниз смотрела на сидевшую у ее ног рабыню, - встань!
Девушка послушно исполнила прозвучавшее приказание и замерла в неподвижности между колоннами. Баронесса рукояткой кнута, который держала в руках, не особенно церемонясь, за подбородок приподняла голову Шатон.
- Я обещаю, что тебе понравится моя ласка, котёнок. Подними руки!.
Рабыня графа безропотно выполнила то, что от нее требовали. Элеонора обошла вокруг Шатон, закрепила ее руки в тяжелых жестких оковах, рукояткой хлыста легко дотронулась до бедер девушки, недвусмысленно приказывая раздвинуть ноги. Улыбнулась, увидев, что каждое ее приказание выполняется моментально. Через несколько секунд баронесса, стоявшая у колонны и граф, сидевший на диване у камина, уже любовались почти полностью обездвиженным стройным телом, которое было полностью в их власти. По короткому кивку хозяйки Элирена подошла к распятой между колоннами Шатон, быстро расшнуровала ее корсет и сняла его. Не в силах справиться со своими чувствами, Шатон закрыла глаза, боясь, что их выражение выдаст ту бурю ощущений, которая сейчас в ней кипела.
Горячее дыхание баронессы, которая в какой-то момент оказалась за спиной рабыни, ласкало шейку Шатон, а стоило Элеоноре легонько скользнуть язычком по коже вдоль линии позвоночника, тут же волна безудержной похоти прокатилась по всему телу. Тонкие пальчики баронессы обняли грудь Шатон, с нежностью и неожиданной силой сжались, поиграли с украшениями на сосках, добавляя в коктейль чувств новых ощущений. Долгие, тягучие и сладкие, как мед, ласки внезапно оборвались.
- Знаешь, потаскушка, а я ведь думала, мне понадобится помощь моей Рены, чтобы подготовить тебя. Но насколько я вижу и чувствую, ты уже готова и сама жаждешь ощутить первый поцелуй моего кнута, - Элеонора рассматривала дрожащее от возбуждения тело рабыни, взглянула на ее закрытые глаза, улыбнулась, - Рена, иди к Его Сиятельству, ему твой язычок сегодня пригодится больше.
Баронесса довольно рассмеялась, поймав на себе взгляды двух рабынь, взгляды такие разные, но в чем-то удивительно похожие. Глаза Элирены вспыхнули огнём ревности, но тут же выражение их сменилось злорадным вызовом, когда она поняла, что будет ласкать графа на глазах у Шатон. Она взглянула, на распятую между колонн девушку, стараясь передать во взгляде то, что чувствовала и с удивлением ощутила, что четко понимает, о чем говорили глаза Шатон. "Да, я знаю, как тебе будет приятно, оттого, что я всё буду видеть, да, я ревную, но ты.. ты лучше постарайся, как следует, чтобы мой Хозяин остался довольным, иначе.." Господа с удовольствием наблюдали за этой бессловесной дуэлью, и оба, несомненно, остались довольны своими рабынями.
- Граф, Вы ведь не против такого обмена.. ммм.. пешками? - баронесса лукаво улыбнулась, взглянув на мужчину.
- Нуу, поскольку ты уже признала, что партия за мной, то не думаю, что обмен фигурами после игры нанесет урон моей чести шахматиста, - сказал граф, гладя по щеке присевшую у его ног Элирену.
- Ну что ж, раз все довольны..
Элеонора провела рукой по всей длине хлыста, и Шатон, которая наблюдала за действиями баронессы, показалось, что едва видимые черные искорки пробежали по орудию наказания вслед за ладонью. Она сморгнула, прогоняя видение, и посмотрела на своего хозяина. "Уважим гостью, девочка, - говорил Его взгляд, - ни о чем не беспокойся, всё будет хорошо". Шатон закрыла глаза, приготовившись отдаться своим ощущениям и поддерживая перед внутренним взглядом улыбку своего господина.
Свист рассекаемого воздуха.. растянувшиеся до бесконечности доли секунды в ожидании прикосновения.. Всего, что угодно ожидала Шатон, но не того, что произошло. Вместо обжигающей боли ее тело пронзила вспышка удовольствия! Еще удар.. еще.. еще.. с каждым ударом тело Шатон снова и снова окатывали волны возбуждения. Хлыст гулял по телу рабыни, не пропуская ни миллиметра спины и ягодиц, покрывая их краснеющими штрихами. Боль, наконец, начала ощущаться, но только там, где баронесса уже не била. Ритм ударов менялся, не давая поддаться гипнотизирующей связке - свист-удар..
- Ну же, шлюха, дай мне Это! Не держи себя, отдай! - крикнула Элеонора.
И тут же тело рабыни вздрогнуло то немыслимой глубины оргазма, крупная дрожь пробежала от кончиков пальцев на ногах до самого верха прикованных рук. Волны удовольствия катились по телу, заставляя Шатон изгибаться в сладкой муке. Крепкие цепи не позволяли ей вырваться, спрятаться от этой бури наслаждения. С каждым ударом оргазм за оргазмом вспыхивал в ней, каждое прикосновение хлыста поднимало ее на новые высоты удовольствия. Шатон казалось, что каждого следующего удара ей не вынести, казалось, что она просто умрет сейчас, кончив в очередной раз. Но сладкая пытка всё не заканчивалась.
Граф закрыл глаза, отдавшись ощущениям, которые давал ему умелый язычок Элирены, он получал удовольствие, слушая, как стонет под хлыстом баронессы его рабыня. Слушал и слышал, что в этих стонах нет страдания от боли, только удовольствие. Ему не о чем было волноваться. Но, если бы его глаза были открыты, то граф бы мог наблюдать удивительное зрелище. Хлыст, которым баронесса охаживала Шатон, светился в полумраке комнаты. При каждой вспышке оргазма от тела рабыни по воздуху текли мерцающие золотистые струйки, которые мягким свечением окутывали Элеонору, наполняя ее тело энергией. Она хорошела, свежела на глазах! Льдисто-голубые глаза наполнились силой, их цвет стал насыщенней, капризно изогнутые губки стали пурпурно-красными, нежный румянец окрасил бледные щечки баронессы. Элеонора, не чувствуя усталости, стегала рабыню графа, не останавливалась ни на секунду. Она чувствовала, что еще чуть-чуть и наполнится Силой под завязку. СТОЛЬКО энергии сразу от одной девушки ей редко доставалось. Вот... Вот... Еще чуть-чуть. Она уже занесла руку для последнего удара, чтобы вычерпать Шатон до донышка. Ну что с того, что та уже даже стонать не может, и бессильно обвисла на цепях, тело-то ее еще живет, отдает энергию своего удовольствия!
Элеонора взмахнула рукой, чтобы добавить к чаше выпитого у рабыни удовольствия последнюю капельку, но в этот момент на ее запястье сомкнулись пальцы графа, останавливая, не давая нанести этот последний удар.
- Остановись, Элли, ты вычерпаешь ее всю! Хватит, перестань! Неужели она мало тебе дала? - граф прилагал немыслимые силы, чтобы удержать руку Элеоноры, руку хрупкой худенькой девушки.
- Пожалуйста, отдай мне ее, купишь себе новую игрушку! Пожалуйста! Её Сила такая вкусная, сегодняшнего запаса мне хватит надолго! - баронесса.. нет, Владычица Страсти, о которой ходили легенды, готова была расплакаться от досады, когда ее лишили возможности хорошенько подпитаться энергией бесправной похотливой рабыни.
- Нет! ее ты не получишь,.. Элли, - граф, поняв, что сопротивление гости сломлено, медленно, по одному разжимал пальцы на руке, державшей хлыст, - остынь, пойдем со мной.
Чуть приобняв баронессу, он подвел ее к дивану, усадил рядом с собой и, легонько поглаживая свою гостью, по голове заговорил.
- Я уже давно знаю, кто ты. Еще в детстве я много раз слышал от деда и прадеда интересные истории о белокурой Владычице Страсти, вечно молодой и красивой. О том, как она дарит удовольствие, подпитываясь тем, что ей отдают. Тем, кто ей понравился, чью страсть она полностью выпивает, редко доживают до утра, а если и происходит такое чудо, то человек до конца своих дней забывает о том, что такое плотское удовольствие, мечтая только об одном его источнике - твоём хлысте. Так, девочка?
Элеонора капризно надула губки, справившись, наконец, со своей досадой.
- И почему у вас в роду, граф, все мужчины такие умные и наблюдательные? Ваш достопочтенный прадед в этой самой гостиной точно так же помешал мне получить то, чего я хотела, точно так же вывел меня на чистую воду. Только было это очень-очень давно.
- Я знаю об этом, Элли, мой дед рассказывал. Ты ведь не злая, ты никому не хочешь причинить вреда, правда? Ты просто живешь, даря и забирая удовольствие.
- Вы правы, граф, это волшебное ощущение - знать, что время бессильно! У моих ног - весь мир! - Элеонора быстро поднялась с дивана, закружилась в танце по залу, - Я - чаровница! Вокруг столько удовольствия, которое помогает мне чувствовать себя счастливой и полной сил!
- Элли, ты забыла кое о чем, - и граф глазами показал на Шатон, которая застонала, приходя в себя.
- Да, граф, простите, я забыла, что Ваша потаскушка настолько Вам дорога, что Вы решились встать у меня на пути, - баронесса медленно подошла к девушке, - помоги мне, Рена!
Вместе со своей рабыней Элеонора освободила Шатон из плена оков, уложила ее на пол и присела рядом. Пробежалась пальчиками по ее телу, сквозь насквозь промокшую ткань маленьких трусиков дотронулась до горошинки клитора, увидела, что рабыня графа окончательно пришла в себя и открыла глаза.
- Прости, девочка, я чуточку перестаралась. Есть только один способ все поправить, так, чтобы было хорошо и мне, и тебе. Я должна кончить, Шатон. Ты ведь помнишь, как хотела попробовать меня на вкус, шлюшка?..
За окном бушевала гроза, дождь бился в окно, сверкали молнии, но четверо людей, отдающихся удовольствию, совсем не обращали на нее внимания. Ненастная осенняя ночь была еще очень далека от завершения.