bdsmion

Название: Кома
Жанр: мистика
Аннотация: Он учится в институте, на факультете ботаники, и любит собирать различные травы. Она загадочная девушка, похожая на гота. Что может связывать этих людей? Дружба? Любовь? Не совсем.
Комментарии автора: Содержит элементы оккультизма и БДСМ.
Кома 18+
Идет дождь, а я стою возле калитки и, как вкопанный, таращусь на припаркованную возле соседнего двора машину. К бабе Клаве каждое лето приезжали внучки, из-за чего по нашему небольшому поселку, начинали ходить различные сплетни об их странной одежде, и о том, что их души давно забрал ни кто иной, как сам дьявол и никак не иначе.
Баба Клава не обращала на это внимание, и, будучи бабушкой современной и продвинутой, твердила, что, мол, вы не грамотные, и ничего не понимаете в современной молодежи.
Когда-то в детстве, с этими девчонками, мы играли в казаков разбойников, ножички. Но одним летом, уже, будучи подростками, Марина и Ира приехали к бабушке в черных облегающих кожаных штанах, обтягивающих цвета дыма кружевных топах и высоких сапогах на шнурках. На лицах - ярко выраженный темный макияж, и, некогда прекрасные светлые длинные волосы, выкрашены в угольно - черный цвет.
Всегда приветливые и веселые сестры, стали замкнутыми и хмурыми, словно у них кто-то умер, а спросив однажды, что случилось, они странно мне ответили: "Мы невесты смерти и ждем знак". Только меня это не испугало, а даже наоборот заинтересовало.
Если честно, как только я достиг того возраста, когда гормоны начинают стремительно выделяться и при этом частенько шалить, то стал понимать, что меня тянет не к милой, похожей на куклу, Светке, а именно к сестрам Ратовым. Что-то в них было манящее, притягательное и потустороннее.
Если о потустороннем, то меня за глаза, что крайне не нравилось моей матери, называли "ведьмак". Наверное, потому, что интересовался я различными травами, любил их собирать, знал, где можно использовать и какую болезнь лечить. Из-за своего увлечения, в общем-то
и поступил в БГУ на факультет ботаники, и на данный момент был уже на последнем курсе. Кое-кто сторонился нашего дома из-за моего пристрастия, а некоторые люди приходили за советом и помощью.
Вернемся теперь в настоящее. Мне 23 года. Я, насквозь промокший, не замечая проливного июльского дождя, пялюсь на выходящих из машины и старающихся не намокнуть сестер, как сопливый подросток.
Они быстро открыли свою калитку и поспешили оказаться в доме, как вдруг Марина повернулась в мою сторону и наши взгляды пересеклись. На ее лице тут же появилась, то ли возмущенная, то ли ехидная, усмешка. Я быстро отвернулся и стал к ним спиной, однако чувствовал, что взгляд девушки не переставал меня сверлить. Внутри все стало гореть, а сердце бешено колотиться. В своем окне я увидел недовольную, наблюдавшую за происходящим маму и поспешил в дом.

- Ты чего на дожде стоишь. Посмотри, совсем промок, - она протянула мне полотенце и снова прилипла к окну.
- Надо же - ни одно лето не пропускают. Вот снова приехали навестить бабку. По-моему они стали еще чернее, чем раньше и лица вон какие белые. Может и правду про них люди говорят, что «темные».
Вытирая мокрые волосы, я возмущенно посмотрел на мать.
- Мама, ты же взрослая женщина и туда же. Я же тебе говорил. Это движение такое, когда парни и девушки одеваются в черное. Они называют себя готы.
- Ладно, ладно. Давай ужинать, - она отошла от окна и пошла на кухню, откуда послышался звон кастрюль.
Следующий день выдался жарким, и от вчерашней непогоды не осталось и следа.
- Я в лес.
Положив в небольшой рюкзак пакеты, ножик, ножницы, веревку и перчатки, я вышел на улицу, и уже оказавшись за забором, услышал вдогонку.
- До темноты вернешься?
- Думаю да, мам. Не волнуйся, - защелкнув калитку на засов, я направился в сторону леса.
Он был совсем недалеко. В общем - то наш поселок, в какую бы сторону ни иди, был окружен лесом,густым таким и местами дремучим, прям как в сказках. Мне нравилось бывать в лесу. Там совсем по-другому дышится, думается и на душе становится спокойно, свободно и тепло. Разыскивая нужные травы и собирая редкие экземпляры, попадающиеся на пути, я не заметил, как солнце начало садится, и в сумерках совсем стало плохо видно. Меня спасало лишь то, что уже привычные к моим путешествиям по потемкам глаза, словно включали датчик ночного видения, и двигаться вперед не составляло никакого труда.
Выйдя на знакомую тропинку, я двинулся вперед. Тропинка выбегала из лесу и выводила прямо к старому погосту, откуда рукой подать до поселка. Я никогда не сторонился и не боялся таких мест. Как говорит моя мама "Мертвых бояться не надо, нужно бояться живых".
Тропинка закончилась и передо мной открылся мир упокоенных тел и душ. Деревянные покосившиеся и покрытые мхом кресты, возвышающиеся над небольшими холмиками, практически сравнявшимися с землей и поросшими травой, некогда были могилами.
К сожалению, погост был заброшен, то ли от того, что родственники покоявшихся здесь, либо давно покинули эти места, либо тоже умерли. Лишь полуразрушенная небольшая каменная часовенка была здесь старожилом и могла укрыть случайно забредшего путника от дождя и ветраю.
Перекрестившись и вспомнив всех ушедших из этого мира родных, я (только)свернул на песчаную дорогу, как обернувшись, увидел отблески костра. Заинтересовавшись и подойдя ближе, услышал знакомые голоса.

- Расставляй свечи, а я начерчу треугольник.
- Ладно. Зажигалку взяла?
- Да. Там в сумке возьми.
Мои темные соседки суетились. Ира достала из небольшой сумки свечи и стала ставить их в углах треугольника, начерченного чем то черным. Я сделал еще шаг, и зашуршавшие под ногой камешки выдали меня с потрохами.
- Кто здесь?
Ира взяла одну из свечей и направила в темноту. От неожиданности я словно дар речи потерял и только через пару минут смог ответить.
- Это я Вадим. Ваш сосед.
Марина взяла свечу и подошла ко мне ближе.
- А вот и наш гость. Ты как раз вовремя.
Они с Ирой переглянулись, и одновременно их лица озарила улыбка.
- Видишь сестренка, а ты говорила, что он не придет.
- Привет. Что это вы здесь делаете? Нехорошо девушкам ходить по старым погостам по ночам.
Раздался звонкий и приступообразный смех, а затем Марина посмотрела на меня так, что по телу пробежали мурашки, и волосы на голове стали подниматься, принося ощущение, будто в них что-то копошится.
- Ты про нас ничего не знаешь! Это тебе не следовало бы сюда соваться, - она прошлась ладонью по моей щеке и через долю секунды, почувствовав в районе шеи легкий укол, я отключился.
Не знаю, сколько я пробыл без сознания, только очнувшись, жутко болела голова. Еле открыв глаза, веки казались неподъёмными, я понял, что нахожусь внутри заброшенной часовни. Привязанный моими же веревками к какому то столбу, я находился в центре начерченного ранее Мариной треугольника, в углах которого горели свечи.
Почувствовав озноб и дрожь, обнаружил, что на мне полностью отсутствует одежда. В часовне было сыро, пахло мхом вперемешку с запахом воска, и только отблески пламени свечи дрожали на стенах.
- Марина он очнулся, - сказала Ирина. Она достала из сумки лист бумаги и передала его сестре.
- Отлично пора начинать. Отойди подальше от треугольника.
В руках Марина держала необычный нож с закругленным лезвием и две молодые лозы дикого орешника, а на лице ее читалась эйфория и вдохновение. Одну лозу она передала сестре, и та сделала несколько шагов в сторону. Марина вошла в середину треугольника, и, расположившись рядом со мной, положила лист бумаги на землю, а на него нож и начала произносить слова:
- Взываю к Тебе о Великий Хозяин Тьмы, Хозяин ночи, Хозяин зла. Заклинаю тебя именем Всемогущего Бога, явись ко мне, и выполни мою просьбу!
Она читала их раз десять, а я смотрел на нее и не понимал происходящего. Хотя нет. Я понимал, что происходит некий ритуал и я, похоже, буду принимать в нем непосредственное участие. Марина замолчала и когда она подняла нож и повернулась ко мне с ехидной улыбкой, до меня дошло, какая роль выделена для меня в этом спектакле.
Не отводя глаз, я наблюдал за девушкой. Она аккуратно, я бы сказал в какой-то степени нежно, сделала надрез на моей груди в районе сердца, и я почувствовал как тонкая теплая струйка начала стекать из раны. Затем стала позади меня и таким же легким движением полоснула ножом по венам на моих руках.
Неожиданно, непроницаемую тишину разразил глухой свист, и в воздухе появилась некая субстанция, которая росла с неимоверной скоростью и начала обретать человекоподобные очертания. Туманный силуэт, в котором можно было разобрать лишь горящие глаза, безмолвно и грозно заговорил на непонятном языке.
Марина уверенно отвечала ему, а затем взяла окровавленный нож и начала им что-то писать на бумаге. Поставив внизу текста подобие подписи, передала бумагу демону. Он пошарил глазами по листку и, словно раздались раскаты грома, засмеялся. Обратив взор на меня, заговорил на человеческом языке. От его хриплого и вибрирующего голоса раздавалось гулкое эхо.
Мое сознание стало мутнеть, меня понесло в тумане уплывающих мыслей, однако непонятно как, но я отчетливо понимал и видел, что происходило вокруг.
- Твоя жертва принята и желания будут исполнены, но для заключения договора необходимо еще кое-что.
Взгляды Марины и демона встретились, и девушка поняла, что он от нее хочет.
- Я согласна.
Стоящую в стороне, словно вросшую и окаменевшую Иру, никто не замечал. Она как застывшая статуя, держала в руке лозу орешника и только иногда моргающие глаза, оповещали о том, что девушка жива.
Повернувшись ко мне лицом, воодушевленная Марина сняла, нет, сорвала, с себя одежду и словно пантера, начала приближаться. Она смотрела леденящим кровь взглядом, лаская себя руками, а затем перебралась на меня.
Мое, как мне казалось потерявшее чувствительность тело, словно ожило. Кровь в венах закипела, кожа покрылась пупырышками, рот налился слюной и мой детородный орган встал так, как никогда, за мою немалую половую жизнь.
Марина делала на моем теле надрезы и страстно слизывала струящуюся кровь. Затем опустилась ниже и провела кончиком ножа по головке члена, отчего я ощутил дикую боль и нахлынувшую волну возбуждения одновременно, издавая протяжный стон. Девушка повторила манипуляцию еще несколько раз, а затем языком прошлась по ранам, и полностью захватив член ртом, стала посасывать и играть с ним.
Чувства смешались, и я уже не понимал, от чего получаю удовольствие, от боли либо от ласк. Возможно, я в глубине души своей, был сумасшедшим или это на меня так подействовал ритуал, но такого всепоглощающего блаженства я никогда не испытывал. Меня трясло, бросало то в жар то в холод, тело содрогалось и пульсировало, а затем неожиданно расслаблялось и полностью успокаивалось.
Я кричал и рычал, принимая свою участь жертвы. Марина резко встала и впилась в меня жестоким поцелуем, выпивая и высасывая оставшиеся силы. Затем прильнула ко мне всем телом и я почувствовал, что ее возбуждение и эйфория не уступала моей.
Девушка то вздрагивала, то ее трясло, как пораженную током. Она запрокинула голову назад, подпрыгнув, обвила мои бедра ногами, удерживаясь руками за стол к которому я был привязан, и резким движением глубоко овладела мной. Она начала двигаться вниз вверх, выпуская, а затем снова поглощая мой член своим влажным и возбужденным нутром, только жестче и глубже. Движения становились четче и быстрее.
Наши тела слились в единых эмоциях и желаниях, освобождаясь через осипшие и неестественные стоны. Сердце бешено понеслось вскачь, и когда терпеть переполняющую меня лавину чувств больше не было сил, я взорвался в экстазе. Замедляя темп своих движений, а затем прекратив их полностью Марина опустилась на землю, взяла нож и пустив себе из вены кровь, поставила подпись под написанным моей кровью ранее текстом.
Тяжело дыша и истекая кровью, я понял голову. Наблюдавший за нашим совокуплением демон явно был доволен. Его глаза горели ярче прежнего, очертания стали четче и искрились энергией. В руке появилась черная окровавленная печать, которой он поставил отметину на договоре.
- Теперь наша сделка совершена. Я бы хотел получить в подарок, за мою работу, принадлежащую тебе вещь,- прогремел голос демона.
- Нет. Мы заключили с тобой договор, и будем следовать ему, а сейчас я тебя отпускаю, чтобы ты ушел, не причиняя никому вреда. Ступай, с миром.
Нарастающий свист становился громче и громче, пока не разразился раскатом грома и демон исчез, словно его и не было. Мое тело ныло и бил озноб. Раны подергивали и болели. Я почувствовал, как на меня что-то начало капать, а затем полились струи воды. Вероятно пошел дождь. В глазах стало мутно, головная боль вернулась, а на душе было жутко и пусто. Сознание поплыло, и я вырубился.
Открыв глаза, мне пришлось их сразу же закрыть, иначе бы ослеп. Яркое палящее солнце посылало свои согревающие лучи и висело уже высоко. Я лежал на песчаной дороге возле погоста. Рядом валялся рюкзак, а на нем аккуратной стопочкой сложена моя одежда. Вокруг никого.
Пошевелился, приподнялся, облокотившись на локоть, вроде ничего не болит. Осмотрев свое тело, заметил, что порезы заметно затянулись, и текшую по телу кровь видимо смыло дождем. Я оделся, забросил рюкзак на плечо и побрел домой. В голове кружились догадки о произошедшем прошлой ночью и о том, что я испытывал. Что будет дальше, я не знал, но в том, что моя жизнь, да и я сам изменюсь навсегда, был уверен.
Не дойдя до дома пару метров, возле своей калитки я увидел взволнованную мать. Она схватившись за голову руками, что-то объясняла участковому. Тот пытался ее успокоить и делал записи в блокнот. Обернувшись, мать, бросилась в мою сторону.
- Вадим, где ты был. Я уже Василия Петровича вызвала. Что же это такое? - она плакала, и крепко обняв, начала ощупывать меня.
- Да, все нормально. Запетлял в лесу и переночевал в старой сторожке. Василий Петрович, вы извините маму, она постоянно волнуется.
Участковый улыбнулся и спрятал блокнот в чемодан.
- Ну, ты это, поаккуратнее в следующий раз. Я же говорил тебе Наталья, что вернется он. Сын то твой, лес вдоль и поперек знает. Ладно, пойду я. Ну и печет сегодня.
Он достал из кармана носовой платок, вытер пот со лба и, кивнув нам, мол "До свидания", ушел. Мы с матерью пошли в дом. Она меня еще долго расспрашивала, как я мог запетлять, ведь хорошо знал каждое дерево и кустик. Я лишь ответил, что так получилось и впредь буду осторожнее. На этом наш разговор закончился.
Благо у меня в запасе имелись нужные травы и корешки, поэтому на следующий день, я, спрятавшись в сарае, приготовил себе специальный отвар, который быстро заживлял раны, и от порезов на моем теле, буквально через несколько дней, не осталось и следа. Даже на самом интимном месте.
Я стал за собой замечать, что каким-то образом ощущения мои обострились что-ли. Звуки стали громче, краски ярче, а запах. Я стал, улавливал различные ароматы, неведомые мне раньше. Стал лучше разбираться в растениях. В моей голове возникали картинки приготовления различных снадобий, эликсиров и настоев.
Мне стали сниться странные сны. В некоторых я чувствовал себя переполненным счастьем и удовлетворением. Моя жизнь удалась. Я окончил университет, хорошая работа, семья, обеспеченная жизнь. А в некоторых, меня трясло в лихорадке, я горел в огне, тело мое плавилось в нем, сжигая кожу, затем мясо и оголенные кости превращались в золу. Моя душа сжималась от боли и пустоты, а затем лопалась, как мыльный пузырь, и я исчезал. Совсем исчезал без остатка.
Однажды мне приснилась Марина. Я стоял перед ней на коленях, обнаженный, прикованный цепями к каменной стене. Было жутко холодно. Пахло гнилью и разлагающейся плотью. Я оглянулся вокруг. Справа и с лева валялись, похожие на ошметки, обугленные и разорванные тела. Они дрожали и стонали.
Марина в длинном воздушном черном платье, с окровавленными по локоть руками, в которых она держала стальные прутья, громко и беспощадно смеялась, а затем приблизилась ко мне. Она ударила раз, потом еще один и мое тело пронзила невыносимая боль. Кожа треснула, полилась кровь и с каждым новым ударом, из вмятин на моем теле, стало выступать окровавленное мясо. Однако несмотря на боль, во мне пылало такое возбуждение, что сделай Марина еще пару ударов и я бы наверное кончил, но у нее были другие планы.
Дождавшись пока на мне не останется живого места, она отбросила прутья в сторону, опустилась на колени и стала играть с моими яичками, лаская место между ними и задним проходам, языком. От этих прикосновений, горячая волна ударила в мозг и разлилась обжигающей жидкостью по самым дальним его уголкам. Затем девушка стала прикусывать кожицу на моем члене, попеременно щекоча его языком.
Я мысленно просил о пощаде или о смерти, только бы получить разрядку, но она не приходила. Когда член полностью оказался у Марины во рту, и она сделала несколько движений мышцами лица, я, наконец, кончил. Проснувшись в холодном поту и опомнившись, понял, что действительно кончил.Словно все произошло не во сне.
Соседки же мои на людях не показывались. Пару раз мы пересеклись. Я ходил к колодцу за водой, а когда шел обратно встретил их. Сестры явно торопились и столкнувшись, Марина бросила на меня презренный, холодный, величественный взгляд, а Ира виновато опустила глаза, и сторонясь быстро последовала за сестрой. Я, было, хотел окликнуть их, но понял, что ответа не услышу.
Лето заканчивалось и вскоре мне предстояло уехать в город. Снова учеба, зачеты, лекции, сессии, общага и Лена. Лена - девушка моя. Вернее была ею. После всего произошедшего со мной я перестал к ней что-либо испытывать. Да и вообще. Cтал, словно пустым. Без эмоций и чувств. Словно душа умерла или ее отобрали. Чувства появлялись лишь во сне. Яркие, переполняющие, невозможные и нестерпимые.
Моя студенческая комната встретила меня толстым слоем пыли и разбросанными вещами. Снова не выспавшись, я абсолютно безразличный ко всему, отправился в универ.
- Вадим привет. Как лето провел?
Гриша - мой одногрупник, веселый парниша любящий покутить, погулять и отлынивать от занятий. Учился он в университете только по настоянию отца, который его сюда(туда) и пристроил. В первый день учебы Гриша всегда являлся, чтобы узнать, что произошло новенького, посмотреть на первокурсниц, и выбрать очередную жертву.
- Да как обычно дома.
- Как Ленку видел уже?- парень улыбнулся и намекающе пошевелил бровями.
- Да. Вчера созванивались. Разбежались мы.
- Че новая телочка а?- Гриша воодушевленно пнул меня в плечо и засмеялся. Неожиданно в толпе толкающихся и суетящихся студентов я увидел знакомое лицо и не поверил своим глазам.
- Ладно, позже поговорим, - бросил я другу и рванул с места.
Возле стенда с различными вывесками и списками учащихся, стояла Ира и что-то искала глазами. Ее с трудом можно было узнать без темного прикида. Я тихонько подошел сзади.
- Привет соседка.
От неожиданности девушка выронила ручку и тетрадь. Обернувшись, поспешила поднять вещи и опустив глаза попыталась уйти.
-Ты ошибся.
Я остановил ее за плечи и не отпускал.
- Постой надо поговорить.
Она обернулась и посмотрела мне прямо в глаза. Ее взгляд не был холодным и пронизывающим, как у сестры.
- Послушай нам не стоит разговаривать и вообще встречаться, - практически шепотом сказала Ира.
- Что ты здесь делаешь?
- Учусь. Поступила на исторический факультет. Понимаешь, то, что произошло, было ошибкой. Я сожалею, что тебе пришлось быть замешанным во все это. Марина слишком заигралась, - Ира говорила так, словно хотела оправдаться, и в ее голосе звучало сочувствие и сожаление.
- Я изменился и вправе знать, что затевает твоя сестра.
- Да ничего она уже не затевает. Ладно, пойдем. Думаю, ты и в правду имеешь право все знать.
Мы вышли на улицу и направились в сквер, который находился в нескольких метрах от университета. Ира рассказала мне, что, будучи подростками, они с сестрой вступили в некое сообщество под названием "Черное солнце".
Поначалу было все мирно. Собирались в клубах или у кого-нибудь на хате. Пели песни про смерть, сочиняли стихи, одевались подобающе, разыгрывали спектакли и иногда баловались различной дрянью. Потом Марину заметил Армун. Он типа главный. Настоящее имя Армуна Саша Краев, но его никто по имени никогда не называет. И тогда понеслось.
Марина стала очень агрессивной, скрытной, а порой странной. Разговаривала сама с собой на непонятном языке, читала старые книги с пиктограммами и говорила, что скоро придет время, и она получит все, что только пожелает. Иру пугали перемены, происходящие с сестрой, и она не раз пыталась поговорить с ней об этом, но безрезультатно. Сама же Ира продолжала находиться в сообществе, только за компанию с сестрой.
Этим летом Армун сказал Марине, что время настало и нужно провести специальный обряд. Только то, что это сделка с дьяволом, и все будет происходить на самом деле, Ира и не подозревала. Думала, сестра как обычно что-нибудь пошепчет и на этом все закончится.
- Ну, вот теперь тебе все известно. Только на то, что ты изменился, я не знаю, что сказать, - Ира сидела растерянная, и было видно, что она действительно оказалась всего лишь пешкой в темной игре сестры.
- Послушай, а где обычно проходят собрания.
Другого выхода, как встретиться лицом к лицу с Мариной, я не видел.
- Сегодня ночью в "До зари". Марина собирается представить всем доказательства исполнения ритуала. Ты что пойти туда собрался?
- Ну как то мне надо во всем разобраться. Спасибо, что все рассказала. Пока.
Я оставил Иру и ушел на занятия.
Поздним вечером, надев черные рубашку и брюки, я отправился в клуб. Вечеринка оказалась закрытой, но Ира оказала мне еще одну услугу. Она дала мне приглашение на "Бал в честь Нэвы".
Было около двенадцати и потихоньку народ начал подтягиваться. Играла тихая, немного мрачная музыка. Все были одеты в соответствующие готической субкультуре наряды, и я заметил, что мое присутствие у кого-то вызывало недоумение, а у кого-то легкую усмешку.
Не обращая внимания на то и дело броские взгляды в мою сторону, я начал искать глазами нужный мне объект. Среди пришедших ее не было, и когда в очередной раз я оглянулся на вход, пульс мой участился, сердце бешено заколотилось и дышать стало невыносимо тяжело.
Великолепное пышное платье угольного цвета, с множеством оборок и кружев, обтягивало тонкую талию и сексуально подчеркивало грудь его обладательницы. Волосы уложены в высокую, взлохмаченную прическу, длинные старинные серьги еще больше удлиняли и без того тонкую и длинную шею, на которой красовался великолепный кулон в виде солнца с черным камнем внутри. Высокие черные сапоги на платформе дополняли наряд.
Марина шла по залу грациозной, королевской походкой с высоко поднятой головой, а губы искажала надменная кривая улыбка. Я, словно притягиваемый невидимым магнитом, направился к ней. Увидев меня, девушка приостановилась, ее бровь вздернулась и, сверкнув черными глазами она безмолвно сказала:
- Пришел все-таки.
- Мне нужны ответы,- так же безмолвно произнес я.
-Идем.
Марина шла вперед, все ей улыбались и кивали приветственно головой. Я плелся сзади, ни о чем не думая, и в висках болью пульсировали слова "идти за ней, не оглядываться, не останавливаться".
Неожиданно путь Марине преградил молодой человек со светлыми волосами до плеч, приятной наружности, в белой рубашке с оборками на рукавах и жабо, черных кожаных брюках и высоких ботфортах. Я понял, что, скорее всего, это и есть тот самый Армун. Девушка обернулась, посмотрела на меня. Затем что-то шепнула Армуну на ухо, тот усмехнулся и кивнув головой, отошел в сторону.
Мы продолжили свой путь через зал и, зайдя за сцену, вошли через большую железную дверь в помещение. Сквозь темноту я услышал поворот ключа. Щелкнул выключатель, и я увидел, что оказался в огромной комнате, которая скорее походила на зал пыток.
Железные установки с цепями, веревками и ремнями. Кожаные кушетки с поручнями. Наручники, маски, плети, кольца, шипованные ремни и еще много всякой ерунды, названия которой я не знаю
- Ты хотел ответов? Так я тебе их дам. Перестань преследовать меня. Ты просто оказался в нужное время в нужном месте. Я использовала тебя для достижения своих целей и самых сокровенных желаний. Ты больше не нужен мне. Ты - отработанный материал.
Я неподвижно стоял без возможности что-либо возразить и пошевелиться и хотел только одного. Ее. Девушка провела пальцем по моей щеке и, заглянув в глаза, словно прочитала меня.
- Признаюсь, мне тоже понравилось. Так и быть. Сделаем это в последний раз.
Я опомнился, когда обнаружил себя лежащим на кушетке. Руки и ноги скованные железными поручнями, а к телу прикреплены присоски с проводами, ведущими к небольшому аппарату. Обнаженная Марина стояла справа от меня и в руках держала широкий лейкопластырь.
Мое возбуждение нарастало, и весь в предвкушении я не мог дождаться действий со стороны девушки. Она наклонилась надо мной и прилепила лейкопластырь на мою волосатую грудь, а затем резким движение дернула его. Я вскрикнул от резкой боли, и на месте, где была густая поросль, осталась лишь красная воспаленная полоска на коже. Девушка еще несколько раз проделала манипуляцию на груди, а затем перебралась на ноги.
Я вздрагивал и вскрикивал от боли, а внутри меня разгоралось все ярче и ярче пламя желания. Закончив с пластырем, Марина подошла к аппарату и медленно повернула маленький рычажок, отчего мое тело дернулось, мышцы судорожно сжались, и меня посетила тупая боль в районе позвоночника. Казалось еще чуть и мышцы разорвутся на ленты.
Кричать я больше не мог, лишь хрипел и издавал невнятные звуки. Марина уменьшила напряжение в аппарате, но не выключила его полностью, от чего я почувствовал легкое, то нарастающее то уменьшающееся, покалывание. Мышцы попрежнему сжимались, но не так сильно.
Девушка перекинула через меня ногу и уселась верхом, прямо на мой восставший и пульсирующий от возбуждения член. Она стала хаотично двигаться. Сначала медленно, затем быстрее. Движения становились резче и четче.
Марина, то привставала, то жестко и глубоко насаживалась на мой орган, сжимая его своими внутренними мышцами. Все тело болело, а движения девушки приносили мне неистовое удовольствие. И вот так, получая боль и наслаждение одновременно, меня как в лихорадке затрясло, холодная волна озноба пронеслась по телу и я кончил. Сознание поплыло. Я не чувствовал своего тела, веки стали тяжелыми. Я закрыл глаза и стало темно и тихо.
Приходя в сознание, медленно открыл глаза. Былые стены, приглушенный свет, справа что-то тикает. Я лежу на мягкой кровати, накрытый белой простыней, а из руки торчит катетер с трубочкой. На стуле сидит мама с опущенной головой и ее глаза закрыты. Похоже, она задремала. Я чуть пошевелился, от чего она дернулась и очнулась.
- Вадим. Вадим сынок ты меня слышишь. Я твоя мама.
Я попробовал ей ответить, но не смог и у меня лишь получилось что-то не членораздельное.
- Если ты меня слышишь, то кивни хотя бы.
Я кивнул. Мама расплакалась и нажала на какую-то кнопочку на стене, от чего раздался звонкий протяжный звонок. Я уже понял, что нахожусь в больнице и в палату вошел врач.
- Что случилось?
Высокий, подтянутый мужчина, лет сорока, с серьезным выражением лица, держал руки в карманах белоснежного халата.
-Тимофей Захарыч он очнулся! Очнулся, представляете!
-Да вижу, - доктор достал из кармана маленький фонарик и посветил мне в глаза.
-Ты слышишь меня Вадим?
- Слышит! Слышит! - радостно закричала мать. Я кивнул.
- Что же. Это очень хорошо. Будем надеяться, что нервная система и головной мозг не пострадали и скоро начнут функционировать в нормальном режиме.
Нажав на другую кнопочку, врач громко сказал: "Сестра, капельницу с глюкозой в четырнадцатую палату". Он отпустил кнопку и обратился к маме.
- Вам следует отдохнуть Наталья Петровна. Вадим пришел в себя и самое страшное думаю уже позади. Сейчас ему будут капать глюкозу, и медсестра проследит за его состоянием, а вы идите домой. Уже третьи сутки здесь сидите.
- Хорошо доктор. Сейчас с сыном попрощаюсь и пойду.
Доктор погладил маму по плечу и вышел.
- Ох, Вадим. Напугал ты меня. Четыре дня в коме пробыл. От дождя простудиться можно, но чтобы вот так, без сознания в лихорадке. Ну, слава богу, ты очнулся. Теперь у нас все хорошо будет,- мама поцеловала меня в щеку, улыбнулась и ушла.
В палату вошла молоденькая медсестра с капельницей в руках. Коротенький халатик идеально сидел по фигуре, а волосы убраны под высокую шапочку. Она установила штатив капельницы, закрепила в нем пакетик с жидкостью и наклонилась ко мне. Я посмотрел ей в лицо и узнал. Марина подмигнула мне и, расплывшись в улыбке прошептала:
- Больно не будет.